Тлеющие межнациональные разногласия на юге России вылились в очередной конфликт. В селе Яндыки Лиманского района Астраханской области сцепились местные калмыки и чеченцы. Итог: один убитый, шестеро раненых, два десятка арестованных. А также сожженные дома и машины. Власти отреагировали на события стремительно: к месту инцидента были стянуты усиленные наряды милиции и внутренних войск. Дерущихся разняли, а самых активных посадили за решетку.

В Яндыки съехалось все местное начальство, которому жители села высказали свои претензии. Они также пообещали составить петицию для передачи ее губернатору области, чтобы рассказать о неблаговидном поведении чеченских переселенцев и потребовать их выдворения.

И хотя областные и районные власти высказывают удивление по поводу случившегося и утверждают, что межнациональных конфликтов в регионе отродясь не было, они, мягко говоря, лукавят.

Миграционные проблемы

Еще в 2002 году в Астраханской области был подготовлен доклад о миграционной ситуации и противодействии терроризму. В нем указывалось, что в последнее время резко усилилась миграция на территорию области жителей Чечни и Дагестана, что привело к стремительному росту национальных диаспор, численность которых, по официальным данным, на тот момент достигала 70 тысяч человек.

В документе говорилось, что в некоторых районах области увеличение чеченской диаспоры привело к вытеснению местного населения. Отмечалось, что переселенцы активно скупают земельные участки, самовольно захватывают заброшенные животноводческие фермы на отдаленных хуторах. Это, скорее всего, и стало базовой причиной конфликта, поскольку земельный вопрос в полупустынной местности, окружающей село Яндыки, стоит особенно остро.

Кроме того, в докладе был отражен тот факт, что стратегически важная железнодорожная ветка, соединяющая Астрахань и дагестанский город Кизляр, почти полностью обслуживается выходцами из Чечни, причем именно по этой железной дороге происходит доставка боевой техники на Северный Кавказ.

Осквернители кладбищ

Тревожный звонок прозвенел еще в начале этого года. В сообщении пресс-службы областной прокуратуры говорилось, что в ночь на 22 февраля в селе Яндыки трое молодых чеченцев пришли в нетрезвом виде на сельское кладбище. Там они, "руководствуясь мотивом религиозной ненависти, а также ненависти к лицам русской и калмыцкой национальностей", повредили несколько надгробий, то есть поломали 17 деревянных могильных крестов и повалили на землю гранитный памятник.

Вандалы были арестованы, но в результате осужден был лишь один из них, да и то условно, что вызвало негодование жителей села. Особенно их возмутило то, что разрушенный памятник был установлен на могиле солдата, погибшего при исполнении воинского долга на территории Чечни. Часть участников сельского схода тогда даже потребовала выселения родственников задержанных из села.

Примечательно, что село Яндуки, расположенное на границе с Калмыкией, населяют в основном русские. Из общего числа жителей в три с половиной тысячи человек взрослых чеченцев здесь насчитывается 237 человек, а взрослых калмыков - 288 человек.

Око за око

Нынешний конфликт начался в ночь на вторник, 16 августа, когда с соседнего железнодорожного разъезда и чабанских стоянок в село приехали около 50 чеченцев. Они принялись избивать местных калмыков. Позднее в фельдшерский пункт села был доставлен труп местного жителя калмыцкой национальности с огнестрельным ранением в голову.

Правоохранительные органы и жители села тут же связали это с визитом непрошенных гостей. Милиции удалось тогда задержать 14 участников драки. Стоит отметить, что уголовные дела были возбуждены по статьям "организация массовых беспорядков" и "причинение смерти по неосторожности".

Для предотвращения дальнейшего развития конфликта в село были направлены дополнительные силы из райотдела милиции, а также 20 омоновцев. Но было уже поздно. Весть о предполагаемом убийстве чеченцами калмыка долетела до города Лагань, расположенного на территории Калмыкии в нескольких десятках километров от места происшествия.

В четверг, 18 августа, из Лагани, бывшего города Каспийский, на похороны убитого приехали более сотни его родственников, друзей и знакомых. К ним присоединились местные калмыки. Они подожгли восемь домов в Яндуках, в которых проживали чеченские семьи. При этом шесть домовладений сгорело дотла. Также были повреждены несколько принадлежавших чеченцам автомашин.

Всего в беспорядках приняли участие более 300 человек. Соотношение чеченцев и калмыков было примерно равное.

Ранения, потребовавшие госпитализации, получили шесть человек, в том числе милиционер конвойной службы Лиманского РОВД, который пытался остановить дерущихся.

Морская пехота всех помирила

Для предотвращения дальнейшей эскалации конфликта напуганные власти прислали на помощь районным милиционерам более тысячи человек, в том числе милиционеров из соседних областей и солдат внутренних войск. В операции, практически ставшей войсковой, приняли участие группа спецназа Управления исполнения наказаний Минюста и рота морской пехоты.

За расследование событий взялись сотрудники облпрокуратуры и областных управлений МВД и ФСБ. По указанию генпрокурора РФ Владимира Устннова на место инцидента прилетел его заместитель по Южному федеральному округу Николай Шепель.

В результате всех этих мероприятий был арестован один человек, которому вменяется совершение хулиганских действий. Еще 11 человек задержаны за административные нарушения. За неспособность предотвратить конфликт уже отправлен в отставку начальник отделения милиции Лиманского района.

Председатель областного правительства Константин Маркелов выступил на сельском сходе и пообещал наказать виновных вне зависимости от их национальности. Он отметил, что зачинщики конфликта уже известны правоохранительным органам. В разрешении конфликта также принимают участие официальные лица из Калмыкии и Чечни. По мнению председателя Госсовета Чечни Тауса Джабраилова, конфликт в селе Яндыки носит бытовой характер. Тем не менее, в Астраханскую область отправилась представительная чеченская делегация во главе с членом Госсовета Акты Исмаиловым.

Бытовуха с уклоном в криминал

Эксперты также сомневаются в национально-религиозных причинах конфликта. По мнению специалиста Института прав человека Льва Левинсона, в Астраханской области есть много криминальных и полукриминальных видов бизнеса, в том числе добыча рыбы и икры. Кроме того, через регион проходит один из основных маршрутов контрабанды наркотиков. А потому в переделе сфер влияния могут быть заинтересованы не только калмыки и чеченцы, а гораздо больше сторон.

Прокурор Астраханской области Евгений Волколупов. Кадр ТК "Россия"

Между тем президент Чечни Алу Алханов уверен, что "инцидент, произошедший в Лиманском районе Астраханской области, не станет поводом для дальнейшего раздора между двумя российскими народами". Он напомнил, что со времен СССР чеченцы живут в Ростовской, Астраханской областях и в Калмыкии, работая животноводами, строителями и мастеровыми. Алханов призвал руководство Астраханской области наказать виновных в разжигании межнациональной розни на почте бытовых конфликтов. Кроме того, он пообещал помощь чеченского МВД в расследовании инцидента, если в этом возникнет необходимость.

До сих пор, правда, остается неясным, что вынудило чеченцев пойти в первую атаку, но, скорее всего, ее причины действительно лежат в криминально-бытовой плоскости. Власти на удивление оперативно сработали в данном случае, и виновные, вполне возможно, понесут заслуженное наказание. Но сами противоречия между двумя общинами при этом так и останутся нерешенными.

Кто в этой истории прав, кто виноват, сейчас сказать трудно. Но несдержанность очевидно проявили обе стороны. Главное, чтобы из случившегося сделало вывод областное руководство. Ведь недаром Астраханскую область называют южным форпостом России. Далее лежат только национальные республики, отягощенные политической и экономической нестабильностью с обнищавшим населением, у которого на руках находится немало единиц огнестрельного оружия.

Следует постучать по дереву, что в этот инцидент оказались вовлечены две небольшие по численности общины. Потому, возможно, федеральные СМИ так спокойно реагируют на случившееся, что в Яндыках не были задеты русские. Но еще неизвестно, что произойдет, когда из села уйдут внутренние войска, спецназ и морская пехота. Последнее слово, как известно, осталось за калмыками. А чеченцы вряд ли забудут сожженные дома и машины.

P.S. При подготовке статьи использованы материалы электронного издания Астраханский регион и независимой газеты "Волга" .

Форма вопроса «Почему калмыки не любят русских?» не оставляет возможности для сомнений в его содержании и заставляет сразу искать обязательно существующие причины нелюбви калмыков к русским.

Почему именно к русским, а не к чеченцам, скажем, или французам? А кого ещё можно не любить и как вообще к русским можно относиться по — другому в свете последних событий, связанных с Украиной. Крымом, Сирией, тридцать первыми летними олимпийским и паралимпийским играми?..

В капкан такой безапелляционной формулировки, предлагаемой СМИ, не попасться просто невозможно и невозможно поэтому не обратиться к прошлому в поисках причин.

История появления калмыков как народа, нации относится к 17 веку. Именно тогда часть ойратов, так называли западных монголов, покинула Джунгарию, т. е. Ойратское ханство, располагавшееся на территории Западного Китая, и пересекло южные границы Руси.

В чём причины такого исхода

Они типичны для этого времени: междоусобная борьба, проблема нехватки пастбищ, что, наверное, и стало определяющим — ойраты по преимуществу были скотоводами. Но есть и ещё одна версия их исхода из Ойратского ханства – нежелание части ойратов принимать ислам, они хотели остаться буддистами.

Таким образом, на территории Руси они появились самовольно, и ненавидеть русских им пока было не за что. Первые десятилетия пребывания ойратов на территории русичей не были приятными во всех отношениях: между Доном и Волгой позволено было жить, пасти скот и казахам, и ногайцам, и башкирам.

Вот они — то и воспротивились вторжению ойратов. Их — то и должны были начать ненавидеть будущие калмыки! Хальмги, так калмыки иногда называют себя, обратились за помощью к русскому царю.

Учитывая сложную ситуацию на Руси: бунты, притязания со стороны крымских татар, турок, непростые отношения с Украиной, — русский царь разрешает калмыкам кочевать между Доном и Волгой, а заодно, ценя то, что калмыки всегда были отличными конниками и храбрыми воинами, возлагает на них обязанности охранять южные рубежи Отечества от внешних врагов. Калмыки добровольно берутся служить русскому царю.

И в этот период истории повода для ненависти не возникло. А вот русский царь должен был бы насторожиться.

Несмотря на договор «о вечном послушании» и на запрет совершать набеги на русские города со всеми вытекающими отсюда последствиями, калмыки, сражаясь с общим теперь врагом, позволяли себе и брать в плен русичей, и грабить их во время кочевья.

И теперь у калмыков, создавших на юге России своё Калмыцкое ханство, повода для ненависти появиться не могло. Благополучная жизнь калмыков в своём ханстве подверглась испытанию в тридцатые годы 18 века.

Среди представителей верхушки бывших ойратов начались междоусобные войны. Русское правительство не могло не вмешаться в эти события. Кроме того, началась колонизация русскими помещиками и крестьянами земель, по которым кочевали калмыки.

В результате уменьшились калмыцкие пастбища. Вдобавок ко всему на юг пришли холода. Начался падёж скота, голод. Часть влиятельных калмыков, следует заметить, без всякого нажима со стороны русских, приняла решение вернуться в Джунгарию, которая к тому времени была завоёвана династией Цин.

Это решение стало причиной трагедии, постигшей калмыков. Во время похода на историческую родину погибло около ста тысяч калмыков, пал почти весь скот.

Что сделала правящая в этот период Екатерина Вторая? Она ликвидировала Калмыцкое ханство. Оставшиеся калмыки были приписаны к казачьим войскам Урала и Дона.

Да, наверное, можно возненавидеть русских за обрушившиеся на калмыков беды. Но ненависть эта какая — то унизительная, неумная, ненависть забывших о добре, закрывающих глаза на собственную вину…

В современной истории, в истории 20 века, есть факт, который, пожалуй, мог бы вызвать ненависть к русским. В 1943-1944 годах калмыки, в основном старики, женщины и дети, т.к. почти всё дееспособное мужское население, около тридцати тысяч, воевало с фашистами, было депортировано с территории их компактного проживания.

Причина – сотрудничество калмыков с фашистской Германией: оккупантами был создан Калмыцкий кавалерийский полк. В его состав входило около трёх с половиной тысяч калмыков.

И всё-таки русских не любить за что? Решение о депортации принималось правительством (интересно, какой процент русских был в его составе?) и касалось не только нерусских народов: поволжских немцев, чеченцев, крымских татар, – но и русских.

Вспомним историю нашей страны

30-ых годов 20 века, период коллективизации, массового раскулачивания и выселения в необжитые края Севера и Сибири зажиточных крестьян целыми семьями. Может ли один народ ненавидеть другой народ за то, что их постигла одинаковая трагедия?

Можно было бы, наверное, обратиться к физиологии, психологии, этике, эстетике в поисках причин нелюбви калмыков к русским. Но результаты были бы тоже «нулевыми».

Вряд ли удалось бы кому-либо из ищущих обнаружить не то что причины, но и факты проявления ненависти одного народа к другому, потому что непонятно, как «выглядят» эти проявления.

Как один народ (по определению, исторически сложившаяся общность людей, возникшая на основе общего языка, территории, экономики, психики, культуры) может не любить другой народ? Как все, до единого, калмыки не любят всех, до единого, русских?!

Нелюбовь, ненависть – это чувство. А чувство – явление индивидуальное. Оно может возникать у конкретного человека по отношению к конкретному человеку. Да, среди калмыков, как и среди русских, украинцев, немцев, американцев есть националисты.

Отдельные факты проявления национальной ненависти калмыков к русским известны. Но национализм – это явление политическое, рациональное в своей основе, связанное с убеждениями. Оно может стать достаточно массовым при определённых условиях, но и оно никогда не будет всеобщим.

«Автор опубликованного на сайте «Кавказский вопрос» небольшой заметки под красноречивым названием «Почему чеченцы боятся калмыков?» вольно или невольно придал своему тексту провокационный характер, – считает член Совета национальностей правительства Москвы, журналист и публицист Вячеслав Насунов. – В целом статья превозносит калмыков и несколько принижает чеченцев. И здесь напрашивается вопрос: а нужно ли это калмыкам?».

По мнению публициста, военные заслуги калмыцкого народа перед Россией хорошо известны. По количеству Героев Советского Союза на душу населения калмыки занимают второе место среди всех народов СССР. И тем не менее, никогда, ни в какие времена у калмыков не было предубеждений в отношении какого-либо народа, в том числе и к чеченцам. К ним отношение всегда было братским, как к близким по духу. Десятки тысяч чеченцев в разные годы работали в Калмыкии, получали образование, делали блестящую карьеру, были награждены орденами и медалями СССР. А великий Махмуд Эсамбаев удостоен звания народного артиста Калмыкии, его имя носит улица Элисты.

Что касается событий 2005-го года в селе Яндыки Астраханской области, то нельзя утверждать, что там был межнациональный конфликт в чистом виде. Представители калмыцкой общины вместе с русскими противостояли некоторым выходцам из Чечни, не пожелавшим уважать местный уклад жизни. Их вызывающее поведение осудили и местные молодые чеченцы, и старейшины. Та же реакция в недавней истории в Большом Царыне Октябрьского района, и тут уже вся Калмыкия возмутилась поступком местного жителя, поднявшего руку на женщину-чеченку.

Вместе с тем автор статьи утверждает: два народа отлично умеют ладить и уважают друг друга. Например, этой весной глава МВД Чечни Руслан Алханов ехал по Грозному и увидел школьников из Калмыкии. Генерал-лейтенант полиции остановил машину и подошел к детям познакомиться и поговорить. После чего сфотографировался с юными туристами и подарил им 10 тысяч рублей «на мороженое». По словам сопровождавших родителей, Руслан Шахаевич получил в тот момент «сян буйн», то есть добродетель себе в карму, поскольку сделал такой щедрый подарок прямо в день рождения Будды.

Несколько лет назад на одном из центральных каналов известный в те годы политик Алексей Митрофанов заявил, что в Калмыкии, в отличие от других регионов России, кавказцы ведут себя «тише воды и ниже травы», но здесь тоже был элемент провокационности и сомнительный реверанс в наш адрес.

Пора прекратить спекуляции на эту тему, считает Вячеслав Насунов. Калмыки – мужественные, добрые и миролюбивые люди. То внутреннее достоинство, которым они обладают, никогда не выпячивают и несут в себе как абсолютно естественное свойство. И это несмотря на трагическое положение, в котором калмыцкий народ сегодня находится.

Калмыки они разны, или плохие, или очень плохие:

http://www.kp.ru/daily/23565/43507/

Версия об убийстве студента из Калмыкии в Москве на национальной почве пока не рассматривается
Следователь, в чьем производстве находится уголовное дело об убийстве студента из Калмыкии Дольгана Никеева, пока не рассматривает версию об участии в инциденте нацистов. Об этом ИА REGNUM Новости заявили в пресс-службе СКП России.

По словам сотрудника пресс-службы, в качестве основной рассматривается версия о том, что погибший сам спровоцировал конфликт, поскольку был в дурном настроении из-за ссоры с девушкой. Драка, согласно этой версии, стала следствием словесной перепалки между Никеевым и его другом Владимиром Санжиевым с группой молодых славянской внешности, которых калмыцкие студенты обогнали, направляясь в метро.

"Мы не можем пока говорить о версии с нацистами, - уточнил собеседник ИА REGNUM Новости. - Как и объединять в одно производство это дело и дело об нападении на Профсоюзной".

Инцидент с калмыцкими студентами произошел 21 апреля около полуночи на улице Миклухо-Маклая в Москве. Дольган Никеев и Владимир Санжиев направлялись к станции метро, когда у них возник конфликт с двумя неустановленными мужчинами. В результате драки Никеев был убит единственным ударом ножа в сердце, Санжиев госпитализирован с ножевым ранением брюшной полости.

20 апреля в 20:30 в Москве, на улице Профсоюзной, группа молодых людей напала на москвича арабского происхождения. Потерпевший госпитализирован в тяжелом состоянии.

http://www.regnum.ru/news/1276140.html

Я про калмыков тоже наслышан. Ребята что со мной работали, устроились контору охранять, которая решила в Калмыкии открыть водочный завод. Ну их туда в командировку отправили.
Они охраняют стройку. Тут к ним подъезжают местные бандиты на Жигулях ржавых.
- Че строят? - спрашивают. Это наше место и будете нам платить.
Ну, один из ребят отправился к начальнику. Тот связался с боссом. Босс говорит:
- Вас для чего на работу взяли? Охранять? Так охраняйте! Если надо стрелять - стреляйте! Я с самым главным в Калмыки доход делить буду, и если вы завалите десяток другой чурок, то местные менты их всех признают бандитами, даже если это будут бабы ихние.
Ну тут ребята и разошлись. Втроем ебанули из ружей 12 калибра по 2-3 патрона дробью в их Жигули. От машины только клочья полетели.
Эти калмыцкие бандиты аж охуели от того что их не боятся. А когда им под ноги один раз выстрелили, то вообще пересрались и стали просить их не убивать.
Остатки машины бросили и упиздили в свою степь. Машину ребята потом погрузчиком на контейнер у ворот закинули, чтобы другие калмыцкие бандиты видели че тут с ними могут сделать.

http://news.nswap.info/?p=31588&cp=all#comments

2008 год:

...
Многим русским, уезжающим из Калмыкии, приходится продавать жилье ниже рыночной цены. Мол, не продадите - и задаром отберем. Особо непонятливым был преподнесен наглядный урок. В прошлом году (2007) по столице степной республики прокатилась волна убийств русской молодежи. «Отмороженные» банды калмыков-подростков, выходцев из обнищавших сельских районов, толпами нападали на молодые пары, на глазах у девушек забивая парней арматурой и дубьем. Просто за то, что русские. Счет жертвам - на десятки. И никто из преступников, даже из тех немногочисленных, кто был пойман и осужден, не понес наказания за разжигание межнациональной розни. Череду жестоких убийств списали на «бытовуху».

Оригинальной архитектуры просторное здание Национального музея Калмыкии явилось бы пределом мечтаний для доброй половины подобных учреждений Москвы. Оно открылось в 2009 году, в рамках празднования 400-летия добровольного вхождения калмыков в состав России.

Заслугой строительства здания музея, как и других украшающих калмыцкую столицу достопримечательностей, явилась бурная преобразовательная деятельность прежнего президента Кирсана Илюмжинова. Не вдаваясь в вопрос, какие деньги были затрачены и откуда они брались, все же нужно признать, что за период правления Илюмжинова Элиста из богом забытого провинциального захолустья стала красивым и оригинальным туристическим центром, посмотреть который приезжают не только приверженцы буддизма, но и простые обыватели из других регионов России. Из Волгограда, Астрахани и Ставрополя много людей едет в «мировую столицу шахмат» отдохнуть на выходные.

Возвращаясь к музею, надо сказать, что извечная беда – нехватка выставочных площадей, для калмыцкого «храма истории и культуры» теперь явно неактуальна. Как я убедился впоследствии, продуманная внутренняя планировка, просторные залы, профессионально поставленное освещение и образцово сделанные экспозиции – делают элистинское учреждение одним из лучших (если не самым лучшим) из многочисленных провинциальных музеев России, виденных автором.

К сожалению, до закрытия оставалось уже немного времени, но нам показать экспозицию в ускоренном темпе взялась одна из научных сотрудниц музея. Из-за нехватки времени осмотром отдела природы и еще кое-чем пришлось пожертвовать.

Подробно описывать экспозицию музея нет возможности, но надо признать, что сделана она на очень высоком научно-методологическом уровне. История, этнография, современные события, связанные с превращением Элисты в мировую «шахматную столицу», - все показано доходчиво, комплексно и связно, без китча и эклектики.

Калмыки (этноним восходит к тюркскому слову «отделившиеся») были некогда частью обширного западномонгольского этноса ойратов, частично проживающих и сейчас в Монголии и Западном Китае. Ойраты к началу XVII века образовали Джунгарское ханство, последнюю крупную кочевую империю в истории. Часть ойратов - джунгар постепенно перекочевала в начале-середине XVII века на Северный Кавказ и приняла российское подданство. В 1771 году калмыки в большей части откочевали с Кавказа обратно в Западный Китай и Западную Монголию, оставшиеся стали предками современного этноса.

В экспозиции музея история была подробно отражена. А на одном из стендов с копией золотой пайцзы (знака власти) Чингиз-хана в центре была показана структура старейших калмыцких субэтнических групп: дербетов, торгутов, хошоутов, зюнгаров (бузавы образовались уже из них в XIX веке).

Деление на эти, и более мелкие родоплеменные группы до сих пор очень важную роль играет в жизни калмыков. «Мы все хорошо знаем свое происхождение, к какому из ойратских племен принадлежали наши предки», - пояснила схему научная сотрудница.

Подробно рассказывалось в музейной экспозиции о деятельности выдающегося ойратского религиозного и политического деятеля Зая-Пандита Намкхай Гьямпцо, при котором буддизм школы гелуг стал общеойратской религией. Зая-Пандита особо знаменит тем, что создал в 1648 году новый алфавит «ясное письмо», благодаря чему у ойратомонголов возникла общедоступная письменная культура.

- «Грамотность у калмыков была всеобщей. Каждый отец по закону обязан был обучить сыновей грамоте. Если выяснялось, что взрослый сын неграмотен, то отец должен был заплатить хану специальный штраф «три тройки»: три верблюда, три коня и три быка. Это для простых людей было неподъемно, легче было сыновей выучить», - комментировала наша спутница стенд, посвященный просветительской деятельности Зая-Пандита.

Само собой много в экспозиции музея рассказывалось о службе калмыков России, особенно об их участии в Отечественной войне 1812 года. Есть в экспозиции копия древнего, когда-то привезенного из Монголии калмыцкого желтого знамени, с которым калмыцкие полки в 1814 году вошли в Париж.

Надо отметить, что и в XVIII веке калмыки очень помогали России в борьбе за Кавказ. Так в народной памяти и калмыков, и кавказцев осталась кровопролитная битва в районе нынешних Ессентуков (на калмыцком «ессен тук» - «девять знамен»), когда объединенное лучшее войско кавказских народов было разбито представителями девяти родов калмыков. «После этой битвы, - как рассказывала мне сотрудница музея, - было достигнуто соглашение о взаимном нейтралитете, о котором помнят до сих пор, как «притчу о калмыцком чае».

В этнографическом отделе запомнилась выставленная традиционная калмыцкая плеть. В свое время меня интересовало, почему калмыки, переняв часть традиционной кавказской одежды: носимый под черкесской «бешмет», - по калмыки «бешмюд», - не переняли обычая носить кинжал. Причину я понял, когда увидел калмыцкую плеть: полуметровая оплетенная кожей рукоять, со здоровенным, грамм под 300, серебряным набалдашником переходила в метровую, если не больше, плетеную из кожи «рабочую часть», сантиметра четыре толщиной у основания. На конце плети было утолщение, скорее всего со свинцовой гирькой. С такой плетью в качестве «личного оружия» умелому бойцу был не страшен не только поясной кавказский кинжал «кама», но и винтовка со штыком.

Заметив мой интерес к данному предмету калмыцкого бытового обихода, научная сотрудница пояснила: «Плеть была обязательной принадлежностью нашего костюма. Все калмыки имели плети, взрослый мужчина без нее на людях не появлялся. У женщин и детей были свои особые плоские плети. По виду, форме и отделке плети можно было безошибочно определить родовую принадлежность калмыка и его социальное положение. К сожалению, в 1912году царские власти запретили калмыкам носить плети в общественных местах».

Вскоре мы прошли в зал, посвященный Отечественной Войне и послевоенной калмыцкой истории. В центре зала была экспозиция оружия, с нечасто встречающимся наших музеях английским пулеметом «Брен», у стен в стеклянных шкафах были показаны образцы формы кавалерийских казачьих частей Красной армии, где служило много калмыков. Но главным центрирующим экспозицию элементом оформления зала был портрет Басана Бадьминовича Городовикова, героя Советского Союза, видного военного и политического деятеля, впоследствии многолетнего руководителя Калмыцкой АССР.

Тут надо вспомнить, что калмыки, как и некоторые северокавказские народы были депортированы в 1943 году. А вернуться на родину они смогли только во второй половине 50-годов. (1.) КАССР была восстановлена в 1958 году. Но судя по оформлению музейного зала, советский период истории для калмыков является «хорошим временем», а коммунистический глава республики Басан Городовиков сохранил о себе добрую память.

В зале Отечественной Войны беседа с сотрудницей музея постепенно перешла на тему войн недавних. Калмыки всегда были хорошими воинами, показали они это и во время военных действий в Чечне. Это признавалось и противостоящей российским войскам стороной, к калмыкам было особое уважительное отношение. Сотрудница музея рассказывала: «Калмыков, если те ранеными в плен к чеченцам попадали, часто отпускали. Кавказцы нас калмыков очень сильно уважают. Даже к русским из Калмыкии у них другое отношение. Вот был в девяностые годы такой случай. Два грузина возили девушек в Чечню»… Заметив мой недоуменный взгляд, сотрудница музея совершенно спокойно, словно речь шла о чем-то для всех очевидном, уточнила: «Они возили девушек в Чечню на заказ. Кололи шприцом снотворное. Так вот у нас стояла русская девушка ловила попутную машину, чтобы уехать домой, они ее в машину посадили, потом усыпили и привезли заказчику в Чечню. А он узнал, что она из Калмыкии и отказался ее брать. Сказал, чтобы ее «отвезли туда, где взяли». Грузины доставили «добычу» к ставропольской границе и высадили. Девушка пешком дошла до российского блокпоста, милиционеры посадили ее в попутную машину до Калмыкии, и она вернулась домой».

Послесловие.

На этом рассказе я решил закончить повествовательную часть своих записок. Конечно, можно было бы и дальше описывать последующие прогулки по Элисте, рассказать о втором посещении Казанского собора и беседах с русскими элистинцами, но я посчитал, что это слишком затянет повествование.

Но необходимо сделать некоторые выводы и изложить некоторые аналитические размышления. Калмыкию я посетил впервые, но нельзя сказать, что все было для меня новым. С калмыками мне приходилось много общаться во время учебы в Ростове-на-Дону, среди них у меня много друзей и хороших приятелей. Близкая моя студенческая подруга, русская, родилась и выросла в Элисте. Так что о степной республике и населяющих ее людях я имел уже кое-какое представление. Но все же только личное посещение Элисты дало возможность понять многие ранее неясные моменты.

В Калмыкии для меня интересовал прежде всего «русский вопрос»: как живется русским рядом с кавказскими потомками Чингиз-хана. Первых русских элистинцев,- двух веселых молодых людей на скутере, - я увидел сразу после того, как вышел из привезшего меня из Ставрополя автобуса. Впоследствии русские лица встречались постоянно, с частотой примерно «один на десять». И из наблюдений со стороны и из непосредственного общения с людьми я сделал для себя вывод: особых проблем в совместном проживании русских и калмыков нет. Не только в плане наблюдающегося на Кавказе «конфликта цивилизаций», но и в обыденно-бытовом отношении.

Но русских в Калмыкии становится все меньше, они массово уезжают, прежде всего молодежь. Причины эмиграции экономические. В полностью дотационной республике, - где с советских времен практически не было промышленного производства, лишь сельское хозяйство и переработка его продукции, - там как-то реализовать себя русским очень трудно. Особенно если учесть родовую и клановую солидарность калмыков. Калмыки народ по гумилевски пассионарный: жесткий, прагматичный, целеустремленный и напористый. «Бабского, - по определению Бердяева, - начала русской души», - то есть слезливой сентиментальности, попыток оправдывать и жалеть даже лютых врагов, - у калмыков нет и в помине. В душе калмык, как и казак-славянин это, прежде всего, воин. С соответствующим отношением к жизни, в том числе в бытовых и профессиональных делах. Калмыцкое спокойствие и невозмутимость в любой момент могут смениться яростью и агрессией. И горе тому, на кого эта агрессия будет направлена. За невозмутимым лицом буддиста в любой момент можно увидеть атакующего воина Чингиз-хана.

Однако русские с калмыками все же уживаются не одну сотню лет. Причем достаточно неплохо уживаются. Элиста основывалась в середине 19-го века как селение русских крестьян-переселенцев. Все 150 лет своего существования никаких серьезных межнациональных конфликтов она не знала. Во время Революции и Гражданской войны русские крестьяне-земледельцы и калмыки-скотоводы не только не конфликтовали, но даже организовывали совместные органы власти, как красной, так и белой ориентации. (2.)

Но сейчас русским в Калмыкии жить трудно. В отличие от кавказских республик у них даже «социально-экономической ниши» в виде профессий требующих хорошего уровня образования. Специалистов высокой квалификации хватает и среди «титульной национальности».

В национальном характере калмыков существует своеобразный «культ образованности». Причем не формальной: «Чтобы в галстуке ходить и с красной папкой», - а реальной, с целью получить в итоге хорошую профессиональную подготовку. Как рассказывала мне пожилая русская элистинка: «Здесь настоящий культ образованности. Еще в школе калмыки начинают готовить детей к поступлению в ВУЗ. Самая бедная семья не жалеет денег на репетиторов, и делает все чтобы дети пришли в институт с хорошим объемом знаний, а потом получили полноценные для будущей профессии знания».

Однако «культ образованности» порождает и специфические проблемы. Не только русская, но и калмыцкая молодежь уезжает из родной республики. Найти приличную работу и полноценно реализовать себя на родине очень трудно, особенно образованным молодым специалистам. Калмыки-врачи, учителя инженеры, агрономы, ветеринары все чаще и чаще работают в Астрахани, Ставрополе, Волгограде или, само собой, в Москве.

Среди калмыков существует большой слой довольно рафинированной «старого образца» интеллигенции, с сильной ориентацией на «классическую» русскую культуру. Калмыки вне русского культурного пространства себя не мыслят. У них нет и в помине никаких попыток в этом плане, в отличии от республик Северного Кавказа, противопоставить себя России. Между собой на улицах Элисты калмыки, даже подростки говорят на очень хорошем, почти литературном русском языке с легки акцентом, скорее даже выговором. Старая русско-языковая культура (кстати, подобное я наблюдал у русских Львова и лезгин Дербента) присуща всем калмыкам, не только интеллигенции.

В небольшой стотысячной Элисте есть и государственный русский драмтеатр, спектакли его хорошо посещаются. Работает небольшой, но хорошего уровня университет, в котором есть философская династия Биткеевых, их работы по буддологии очень уважаемы в мировом научном сообществе.

Довольно высокий уровень образования населения с ориентацией на « высокую культуру» порождает и ряд своеобразных проблем. Разрушается традиционный жизненный уклад. Все меньше калмыков желает жить так, как жили предыдущие поколения. Вдали от сел и городов, изо дня в день, созерцая степь и пасущихся стада. Люди хотят и что бы их дети ходили в хорошие, со спортзалами школы, чтобы бы дома был интернет. Но где все это брать в степи?

Сейчас идет явный отток населения из отдаленных районов Калмыкии в места, где есть «цивилизация»: столицу Элисту, более-менее крупные населенные пункты, или просто в села прилегающие к федеральным автотрассам. А в покидаемые калмыками отдаленные степные районы идет наплыв мигрантов из предгорных республик Кавказа. «Пришельцам с Юга», чабанам-скотоводам интеллигентские «экзистенциальная тоска» и «скука провинциального бытия» незнакомы. Не нужны им библиотеки, хорошие школы и интернет. Нередки среди новопришедших и такие, кто не считает важным давать своим детям даже навыки письма и чтения… «Что нужно, и когда нужно, прочитает мулла».

Что бы как-то исправить такое положение власти Калмыкии уже хотят звать на ПМЖ ойратов-кочевников из Китая и заселять ими степные районы. Для российских калмыков это более приемлемый вариант, нежели ползучая аннексия их степей «южными россиянами».

Хотя в отличии от Восточного Ставрополья и Северного Дагестана, правовая ситуация в Калмыкии пока еще контролируется. В республике нет проблемы терроризма, нет со стороны «гостей» проявлений «старинных горских обычаев», почему-то принимаемых в нетолерантной России за «беспредел». Правда, был случай в соседней Астраханской области, в селении Яндыки. Там южные гости немного порезвились на православном кладбище, на нанесенную русским обиду отреагировали калмыки .

Но все же в общении с жителями Элисты, и русскими и калмыками чувствовалась тревога по поводу «южной проблемы». Правовое положение в соседнем восточном Ставрополье становится все более неопределенным, там все постепенно сползает к хаосу. Поэтому калмыки обоснованно боятся за свое будущее. Не раз доводилось слышать, причем в совершенно будничном ключе, фразы типа «мы скоро станем границей России».

Примечание.

1. В отличии от других обвиненных в сотрудничестве с гитлеровцами и выселенных народов, калмыки не используют тему депортации в качестве «пропагандистской дубинки», позволяющей «бить по глазам» Россию и русских. Выселение народов 1943-1944 годов в плане пропаганды очень удобно: любые современные зверства в отношении русских, этнические чистки и даже практику рабовладения всегда можно объяснить «кровоточащей раной в сердце народа пережившего страшное злодеяние 1944 года». Зарубежные политики и исследовали, такие как Анатоль Ливен, совершенно спокойно оправдывают «кровоточащей раной памяти» все зверства совершенные и совершаемые над русскими в некоторых кавказских республиках. Однако побывавшие в депортации, но не педалирующие эту тему калмыки явно «портят картину». Они не озлоблены на русский народ и Россию, и даже являются, может по своим прагматическим соображениям, но явными российскими патриотами.

2. 14 мая 1918 года состоялся «Съезд объединенного русско-калмыцкого населения Астраханского и Черноярского уездов» председателем которого был избран врач Эренжен Хара-Даван. Сын нищих калмыков батрачивших у феодала-соплеменника, Хаара-Даван окончил Малодербетовскую начальную улусную школу, за способности был направлен за казенный счет в Астраханскую гимназию, по окончании которой, опять же за казенный счет в Петербургскую Военно-Медицинскую академию. Получив диплом врача, вернулся на родину и работал по специальности. Во время Гражданской войны поддержал Белое движение и ушел в эмиграцию. В 1928 году в Белграде вышла его насквозь евразийская книга «Чингиз-хан».